Лесбийское лобби

История про школьницу Женю, ее маму и Веру, бывшую партнершу мамы. После бурного романа и уютной семеной жизни женщины расстались и даже перестали друг с другом разговаривать. Юной Жене это молчание, которое длится уже почти 10 лет, категорически не нравится, и она пытается исправить ситуацию, параллельно решая проблему собственной первой любви.

Приятная книга, чтобы укрыться от серой и одинокой реальности. «Мой белый» полон любви — как романтической, так и семейной. А еще любви к теплым вечерам и холодной зиме, к путешествиям и дому, к оглушительной музыке и царственной тишине, когда идет снег.

В центре сюжета — история отношений Нельсон с художником Гарри Доджем и вопросы материнства. Додж — трансгендерный человек, который идентифицирует себя как «буч на тестостероне». Со стороны Нельсон и Додж выглядят как обычная гетеросексуальная пара, но авторка настаивает, что они настоящая квир-пара.

Нельсон определяет жанр романа как «автотеория» — опыт писательницы идет вместе с критическими теориями и философскими цитатами. В течение всего романа авторка рефлексирует на тему квира, сексуальности и идентичности.

Это одновременно медитативная, неспешная книга, которая завораживает описанием чувств и Сибири, и в тоже время триггерное, болезненное и зудящее (как заживающая болячка) чтение. Важную часть романа занимают эссе и стихи Васякиной, рассуждения о поэзии и письме, которые, как оказывается, тесно связаны с образом матери.

«Рана» про поиск и понимание соственной идентичности. Васякина открывает нам разную себя — поэтессу, дочь, сибирячку, феминистку и, конечно же, лесбиянку. Это прорывной роман в том смысле, что его авторка так смело и без эвфемизмов говорит о своей сексуальной идентичности, поднимает знакомые поколению 25-35-летних квир-женщин тропы и образы (Земфира, «Ночные снайперы», L Word, «Если бы стены могли говорить», бучи).

Совершенно не ЛГБТК-история, но в ее основе — экофеминизм, борьба с миром токсичной маскулинности и место всех «угнетенных» при патриархате. Одна из второстепенных героинь не скрывает, что живет в браке с женщиной.

Книга Ольги Токарчук полна горького созерцания гор, лесов и городов консервативной Польши. В них — жесткость мужчин и вранье костела. Многие детали этого мира, который честно демонстрирует Токарчук, напоминают Россию.

Милый, уютный и, конечно, очень квирный сборник рассказов. За последнее отвечают соосновательница «Лесбийского лобби» Маша Лацинская, редакторка «Незнания» Лиза Каменская, соведущая подкаста «Ковен Дур» Оля Птицева, а также Максим Сонин, Микита Франко, Константин Кропоткин и другие автор_ки. Еще там крутые тексты от Полины Рыжовой, Арины Бойко и Маши Гавриловой.

Давайте подумаем, как принятые в июле 2020 года поправки в конституцию ударят по гомосексуальным парам и в без того гомофобной стране.

Wow, you can really dance! Wow, YOU can really dance! «Я очень тебя хочу» — переписка-флирт между двумя квир-иконами, писательницами и интеллектуалками — Кэти Акэр и Маккензи Уорком (сейчас идентифицируется как транс-женщина, тогда — как квир-мужчина). Сегодня можно просто обмениваться любимыми тик токами, но двадцать лет назад пришлось цитировать Бланшо, Ницше и Платона, рассуждать о гендерной теории, обсуждать фем и бучей, а также удивляться схожим интересам — wow, what a coincidAnce.

Комикс рассказывает, куда пропала любовь в современном циничном мире. В основном используются примеры отношений мужчин и женщин, но есть фрагмент о бисексуальной поэтессе Хильде Дулитл (Х. Д.). Она дружила с Фрейдом, прожила большую часть жизни с романисткой Брайхер, основала имажизм и много-много влюблялась. Ко всему прочему, как и положено любой негетеросексуальной поэтессе, Дулитл увлекалась греческой мифологией и творчеством Сапфо.

Комикс хороший, но может неприятно отрезвить романтиков, если такие остались. В мире капитализма, эгоизма, науки и психотерапии нет той самой любви, о которой написано так много стихов. Магия — всё.

В книге много лесбийского секса, но лесбийским романом это не назвать. Сорокин безжалостно крошит человеческие судьбы об тексты. Даже в тех моментах, где молодая советская девушка Марина описывает преимущества сапфической любви, можно без труда увидеть издевку.

Тем не менее неутолимая, животная лесбийская сексуальность противопоставляется мертворожденной ткани «совка». Это, как ни крути, комплимент, от одного из самых язвительных современных авторов.

Текст: Анна Филиппова для «Лесбийского лобби»

Часть рассказов, конечно, от женщин, которые любят других женщин, но часть — вроде бы о вполне гетеросексуальной дружбе.

Сборник оставляет хорошее поле для дискуссии — что такое дружба вообще, и есть ли она между двумя женщинами и людьми с опытом женской гендерной социализации? Вдруг мы все влюблены в своих подруг?

Как минимум, рассказы с нотками квирности написали Рома Хек, Мина Милк и Мария Сотская.

Лесбийской классики второй половины 20 века, увы, не очень знакомой российскому читателю. Книга знаковая для поколения Стоунволла и очень живая. При этом она эмоционально сложная, колющаяся — от некоторых моментов саднит где-то внутри.

История о проблемах языка, иммиграции и классового неравенства, а также об отношении главной героини к сексу и любви.

Один из классически неявных романов о «крепкой женской дружбе». Кроме подтекстного гомоэротизма — прекрасные женские отношения, любовь, поддержка и семейственность.

В общем, лучшие качества романов Флэгг, которых так в ЛГБТ-литературе не хватает.

В книге рассказывается об отношениях детей с приемными родителями, а также попытке найти биологическую мать. При всей сложности темы, роман написан (и заодно переведен) простым, но не примитивным языком. Также он лишен гнетущей мрачности и жалостливых клише, которые часто сопровождают истории про сирот и приемных детей.

Персонажи получились яркими, разными и с характерными чертами. Семейной же особенностью брата и сестер становится избегающая привязанность — важный дискурс в подростковой тематике.

Остановиться хочется, конечно, на саркастичной и младшей из троицы — Майе. С первых страниц мы узнаем, что она полгода встречается с одноклассницей и идентифицирует себя как лесбиянку.
Здесь нет мук принятия, вопросов «всё ли со мной в порядке?» и гомофобной риторики. Не так много репрезентации молодых ЛГБТ-людей, у которых всё, как у гетеро-сверстников.

Удивительно, но в саге поляка Сапковского, книги которой выходили с 1993 по 2013 год, много ярких женщин с задачами и целями. Секса тоже прилично, но женщины не являются объектами соблазнения, а сами инициируют близость. Некоторые сюжетные линии могли бы смотреться как полноценное феминистское высказывание.
Одна из главных героинь саги — Цири — вступает в банду и заводит там отношения с разбойницей Мистле.

В книге часто встречаются бисексуальные женщины, но о лесбиянках Сапковский как будто и не знает. И все же для своего времени и для своей страны книга однозначно была прогрессивной.

Русский янг-эдалт, который не ограничивается взаимоотношениями старшеклассников, а исследует серьезный вопрос сексуального насилия над ученицами со стороны преподавателей.

Хорошая репрезентация гомосексуального романа двух девушек — их чувства и мысли так убедительно описаны, что невольно удивляешься, ведь автор — не женщина и не подросток. Если отбросить шифры и некоторую небрежность текста, получилась бы идеальная и при этом серьезная книга для тинейджеров.

Один из самых узнаваемых романов Каннингема, знакомый нам по шикарной экранизации с участием Кидман, Стрип и Мур. Линии трех героинь из разных эпох так или иначе связаны с романом Вирджинии Вулф «Миссис Дэллоуэй» и сапфическими отношениями.

Главная героиня «Некролога» работает в симферопольской газете, а в свободное время упражняется в словоблудии, пьет вино на берегу моря, строит глазки парням и разбивает сердца девушек. Истерики, метания и самолюбие делают «Некролог», как бы странно это ни звучало, живым.

Первый громкий роман о женской гомосексуальности (или инвертированности, согласно тогдашнему сленгу). Книга вышла в 1928 году. Смелый роман для своего времени, но с поправкой на царившую в обществе консервативность — здесь есть мизогиния, внутренняя гомофобия, бифобия и патриархальные ценности.

Подростковые метания, отношения между двумя девушками и немного рождественнского настроения с легкой грустью на бэке.