Руки женщин моей семьи были не для письма

Ни одна жизнь не достойна того, чтобы стать основой для романа.

Я всегда знала, что мой отец способен забрать мою жизнь, если она его не устроит, потому что самые страшные глаза, конечно, принадлежат моему от

мы не просто любимые дети своего родителя, но и его капитал, его репутация, его честь, его лицо.

облегчение, ведь больше не требовалось нести тяжкую ношу невинности и вместо запретительных «нельзя» появилось множество «наконец можно»

Принимая гостей, они всегда были напряжены, потому что знали — это своего рода конкурс, их квартиры обязательно будут оценены: каждый их уголок, от пола до потолка, от кафеля в ванной до балкона, от типа ламината до обоев в детской. Всё обсуждалось: каждая деталь подвергалась критике, потому что дома были их единственной формой самовыражения.

Словами были дела: безукоризненно убранный дом представал перед случайным гостем как редкая рукопись — предметы, каждый на своем месте, напоминали запятые и двоеточия, осторожно притаившиеся в теле предложения.

генерализованная мышечная дистония

они говорили окружающим, что теперь девочка навечно стала женщиной

Прошлое не бывает мертво.

Уильям Фолкнер