Достоевский-экономист. Очерки по социологии литературы

Поэтика зрелого Достоевского уже четко определена:
1. начальное тревожное состояние героя, вызываемое (не всегда эксплицитно) каким-то непреодолимым противоречием — или разрывом — между устремлениями (или «влечениями», см. далее) субъек­та и комплексом общественных отношений, в который ­субъект погружен;
2. герой «упрощает» это состояние и придает ему форму некого выбора между двумя (на самом деле иллюзорными) альтернативами и вырабатывает проблематическое «начало», за счет проверки которого он и надеется преодолеть разрыв;
3. самонавязывание «эмблематического испытания» для проверки проблематического «начала»;
4. испытание не ведет к преодолению разрыва, но наоборот усугубляет его, ускоряя процесс отчуждения и, наконец, разрушения субъек­та; комплекс отношений, в которых он участвует, воспринимается и описывается им как некая все более бессвязная фантасмагория, сплетенная из символов-фетишей;
5. появляется харизматический персонаж, наделенный развитой способностью к эмпатии: он побуждает героя к духовному перерождению (евангельская μετάνοια);
6. положительный или отрицательный исход: духовное перерождение героя или его гибель (сумасшествие или самоубийство)

Мерзости всегда приходили к нам ­исподтишка, — замечал наблюдательный современник. — Так подошло к нам, ползучи на животе, пядень за пяденью и крепостное право; так подползет, пожалуй, и зависимость от земляного капитала»62.

Гоголь намекал на то, что если в Европе падение феодальных отношений в результате капиталистического разделения труда приводит к промышленному производству и накоплению капиталов, то в России феодализм в процессе разложения проходит тот же путь в других формах паразитического существования, таких как азартные (шулерские) игры или спекулятивные операции разного масштаба: по Лотману, еще со времен екатерининского фаворитизма «причудливое перемещение богатств ­невольно напоминало перемещение золота и ассигнаций на зеленом сукне во время карточной игры»47.