Пока мы можем говорить

– Образование… – поморщился Петронелли. – Знаешь, в чем колоссальная беда современного человека? Современный человек думает, что образование – это ответы. Тогда как настоящие образование – это вопросы. Но вопросов никто не хочет, они грузят, заставляют размышлять, а это отвратительное и болезненное занятие.

Сразу за домом начиналось поле ржи. Цвели луговые ромашки и васильки, мерно гудели шмели, стрекотали кузнечики, и даже в самый жаркий день нет-нет да и накатит волной свежий ветер, образуя крупную рябь на этом ярком ситцевом покрывале. Когда через станцию Пинфань проходил скорый поезд, головки цветов мелко дрожали и тревожно вспархивали жаворонки, но спустя несколько минут снова наступала бесконечная теплая душистая тишина. В этой сонной взвеси сладкой пыльцы, мелких солнечных частиц и испарившейся ночной росы, замедляясь, вязли звуки и, как сахар в чае, растворялся тихий смех сестер, которые развешивали на веревках только что постиранные голубовато-белые простыни и наволочки. Белье сливалось по цвету с небом, сестры с огромной цинковой вываркой перемещались куда-то в глубину дома, и от встречного движения теплого и прохладного воздуха поднималась и опадала старенькая желтая занавеска в проеме входной двери.