Эффект Фостера

– Я не играл с тобой, малышка, не посмел бы, потому что с самого детства я тебя люб…
– Что? Любишь меня? – усмехнулась я. Он исчерпал мой лимит доверия. Я отбросила его руку, только бы он перестал трогать меня. – Не договаривай, ведь ты можешь пожалеть об этом. Правды между нами не было. Я тебя не люблю и никогда не полюблю, Джефри. Потому что ты именно тот, каким тебя считают люди – сын стриптизерши из Вегаса, выродок, дурная кровь. Разве тебя можно полюбить?

– Это почти не больно, я ожидала, что это большая штука просто разорвет меня, но я преувеличивала.
Я нахмурился.
Она только что сказала, что мой член маленький?
– Мне даже комфортно. Это как сшить перчатки идеально подходящие по размеру…
– Замолчи, Барбара

. Я поцеловал ее, завладевая сладким ртом, и подался вперед, медленно заполняя ее. Ее руки поднялись по моим плечам к шее, выше, она сжала мои волосы в своих руках. Я чувствовал преграду, последний барьер, после которого мы станем единым целым. Барбара вдохнула, и я толкнулся вперед, заполняя ее полностью.

Если ты переживаешь из-за безопасности, я чист, прохожу проверку регулярно. А с другими спал исключительно с защитой, – вдруг сказал он, видимо беспокоясь из-за моего оцепенения.
Я даже не подумала об этом, просто оторопела, пялясь на его огромное достоинство, но ему я не скажу об этом. Не стоит подпитывать его эго.
– Хорошо. А я… ну, девственница. – Этим я хотела сказать только то, что я тоже чиста.

. До этого момента я видела откровенные мужские части тела только в порно, и могу с уверенностью сказать, что Джефри определенно взяли бы сниматься в порнофильме. Его член был таким… внушительным, оплетенным венами, и слегка клонился влево. Меня вдруг охватило беспокойство, ведь рано или поздно он окажется во мне. Может быть такое, что он просто не поместится в меня?

– Куда подевался мой раскрасневшийся цветочек, которая боялась снять топик на пирсе?
– Ты сорвал ее с клумбы, принимай последствия

Всем известно, что сердце не имеет костей, но отчего-то оно ломается больнее всего. Мое разлетелось на осколки. Такие маленькие, что исправить это теперь невозможно.

Куда подевался мой раскрасневшийся цветочек, которая боялась снять топик на пирсе?
– Ты сорвал ее с клумбы, принимай последствия.

Еще раз ты скажешь мне нечто подобное, и я сожгу тебя на заднем дворе вашего дома, а прах закопаю около магазина профессиональной одежды для занятий верховой ездой, чтобы ты мучился вечность! – заорала она так, что стены задрожали. Завороженно глядя на ее покрасневшие от фальшивой ярости щеки, я прижал руку к тому месту, которое покалывало от ее удара.
Где она закопает мой прах?
– Переигрываешь, – шепнул я, отходя от нее на шаг.
– А ты театральный критик, Фостер? – ши

– Почему ты не сопротивляешься?
– Потому что я никогда не мог сопротивляться тебе. Так что если хочешь задушить меня, то валяй, умереть с твоим милым личиком перед моими глазами – лучшая смерть.