Бродский: поэт в аудитории

Никто не хочет, чтобы его жалели». «Но почему? — удивляется студент. — Разве жалость это плохо? Разве это не благородное чувство?» «Вовсе нет, — резко отвечает Бродский. — Это форма презрения. Она идет от чувства превосходства над человеком, которого якобы жалеют.

«Независимо от того, каким образом ты его покидаешь, дом не перестает быть родным»

«Вы ничего не знаете, но и я ничего не знаю. Просто в моем „ничего“ больше знания, чем в вашем».

Как многие блестящие самоучки, достигшие невероятного уровня эрудиции без помощи конвенционального образования, Бродский плохо переносит невежество.

Есть только один способ борьбы с невыносимым: с помощью бумаги и ручки.

«Ты пишешь стихотворение, чтобы понять, что ты думаешь. Ты говоришь, чтобы узнать, что ты знаешь, — говорит он. — Это знание, закопанное глубоко внутри

Поэт — это сумма всех его произведений, как Геракл — сумма всех его подвигов.

не верю в политические движения, я верю в личное движение, в движение души, когда человек, взглянувши на себя, устыдится настолько, что попытается заняться какими-нибудь переменами: в себе самом, а не снаружи.

Жизнь проверяет нас на прочность, но что именно проверяется? Способность боли нас сломить или наша способность выдержать боль? Для поэта искусство — это способ выжить, преодолеть отчаяние. Он может размышлять о самоубийстве, может даже написать об этом желании расстаться с жизнью, но сам факт, что он все еще пишет, — это своего рода заверение в обратном.

Для нее человек, совершивший зло, принес горе себе самому.