Цвет волшебства

«Я видел интересную жизнь, и я видел скуку. Скука была лучше», – подумал он.

– Мы можем что-нибудь изменить?
– Нет!
– Тогда не вижу смысла паниковать

– Боги есть везде, – возразила Госпожа. – Вы просто не считаете их за богов.

Он, разумеется, не был атеистом – на Диске боги жестоко расправлялись с атеистами. В тех немногих случаях, когда в его карманах бренчала лишняя мелочь, он считал своим долгом бросить несколько медяков в церковную кружку для пожертвований – правда, храмы он периодически менял, следуя принципу, гласящему, что человеку нужны все друзья, которых он только может приобрести.

– Скажи ему, что, если он меня обожжет, я отпущу меч! Я это сделаю! Я отпущу его, клянусь мамой! Говори, ну, говори же!

– Мы можем что-нибудь изменить?
– Нет!
– Тогда не вижу смысла паниковать

То есть: если правда то, что они секунду назад появились в данном конкретном наборе измерений, то правда также и то, что они пребывали там с самого начала. Как раз на этом месте нормальный язык сдается и отходит в сторонку пропустить рюмочку.

прокисшее пиво, которое не столько покупалось, сколько бралось напрокат.

Больше всего на свете герои любят самих себя.

– Нету розового! Видишь? – верещал гомункулус. – И чего толку жать на рычажок, когда розовой краски нет? А коли тебе хотелось розового, нечего было делать те картинки с молодыми дамами! Все, приятель, переходим на черно-белый цвет. Усек?