Не ведая страха

Всё — враг.
Жиллиман, «Примечания к Воинской Кодификации, 645.93.VI»

— То, что меня не убивает, — отзывается Жиллиман, — не старается, как следует.

Война приемлема, когда является необходимым средством для выживания. Когда потребность в ней отпадает, становится неприятным сам факт, что когда-то такой инструмент был нужен.

Селатон обнаруживает бронированный лифт, ведущий на подземные этажи здания гильдии. Они могут использовать питание «Лэндрейдера», чтобы запустить и использовать систему, однако нужен перекрывающий код.
Таурен вводит его.
— Дата моего рождения, — говорит она, заметив, что Вентан наблюдает за ней.
— Там было два кода, — произносит Вентан.
— У меня два дня рождения. Мое органическое начало и дата модификации полного подключения. Хесст знал и то и другое.
— Вы были близки, — замечает Вентан.
— Да, — отвечает она. — Думаю, он был моим мужем. Спутником жизни. Механикум не мыслит подобными старомодными терминами, наши социальные связи менее реальны. Но да, капитан, мы были близки. Бинарная форма. Мне его не хватает. Я делаю это ради него.
Заслонки лифта открываются. Какую-то секунду Вентан завидует ее утрате. Насколько бы ни отличались ее отношения с Хесстом от обычных человеческих, все равно это было чем-то. Почти настоящим.
Он трансчеловек. Ему неведом страх, и существует много прочих простых эмоций, которых он также никогда не испытает.

— Разумеется, я ее возглавлю, — сказал Жиллиман.
— Я так не думаю, — возразил Гейдж.
Почти все присутствующие буквально отшатнулись от взгляда, который примарх метнул на магистра ордена.

— Нас всех используют, — произносит Жиллиман, поднимая глаза и глядя на Гейджа. — Всех нас. Даже Лоргара. Когда он пытался убить меня, выбросить в космос, я ощущал боль внутри его. Я никогда не был близок с ним, однако существует братская связь. Я чувствовал его ужас. Его муку из-за того, как исказилась наша судьба.

Перерожденный Тарик, тот-кто-теперь-Тормагеддон

На это уходит несколько минут. Он подвешивает маятник над компасом на серебряной цепочке и позволяет ему раскачиваться. Он проделывает это несколько раз, занося в тесные столбцы углы и направления вращения вместе с отклонениями стрелки компаса. Он высчитывает и записывает азимут. Затем пролистывает страницы блокнота назад, раскрывает сложенный желтый лист бумаги, вклеенный в заднюю часть обложки, и изучает таблицу. Ее составили на Терре двадцать две тысячи лет назад, это копия таблицы, составленной за двадцать две тысячи лет до того. В те дни его почерк выглядел заметно иначе. В таблице показана роза ветров сторон света. Это часть записанной тушью великой тайны. Олл размышляет о двух силах, которые столкнулись на Калте, и думает, что в одном обе они правы. В одном они сходятся. Их главная сила — слова, по крайней мере, некоторые слова. Информация — это победа.

Он медлит, размышляя, затем поднимает голову и быстро и отчетливо говорит в устройство:
— Лоргар Колхидский. Запомни вот что. Первое: я полностью отказываюсь от предшествовавшей просьбы официально прекратить огонь. Она отменяется и более не будет обращена ни к тебе, ни к кому-либо из твоих лишенных родины ублюдков. Второе: ты мне больше не брат. Я найду тебя, убью тебя и сброшу твой ядовитый труп в пасть преисподней.
Он передает рожок вокс-офицеру.
— Немедленно запустить это на повтор, — произносит он.
Жиллиман вводит Гейджа, капитана Зедоффа и группу других старших руководителей в стратегиум.
— Для координации флота в отсутствие вокса нам потребуются лазерные коммуникаторы прямой связи и физическая доставка секретных распоряжений быстроходными лихтерами, — начинает он. — Я экспромтом набросал тактический план. Каждому из магистров и капитанов кораблей нужно передать особые распоряжения скорейшим из доступных способов. Мне нужно, чтобы в течение часа — часа, понятно? — этот флот начал работать целенаправленно. Мы помешаем этой бомбардировке.
— Это наша цель? — спрашивает Зедофф.
— Нет, — признает Жиллиман. — Я собираюсь доверить это «Млатусу» и «Скорби Солонима». Они поведут формации против нападающих на планету. Нашей особой целью станет «Фиделитас Лекс».
Зедофф поднимает брови.
— Стало быть, личные счеты, — говорит он.
Жиллиман не пытается этого скрывать.
— Я его убью. На самом деле убью. Голыми руками.
Он смотрит на Гейджа.
— Ничего не говори, Марий, — произносит он. — Ты отправишься на «Млатус», чтобы возглавить атаку. С трезвым рассудком и подходящим планом. Я знаю, что охота за вражеским флагманом имеет серьезные тактические недостатки. Меня это не волнует. Это единственная битва за мою карьеру, где я буду сражаться сердцем. А не головой. Этот ублюдок умрет. Ублюдок.
— Я всего лишь хотел протестовать против своего отсутствия в тот момент, когда вы его убьете, — замечает Гейдж.
— Мой примарх!
Они оборачиваются. Мастер вокса бледен.
— Литопередача, сэр. Сигнал дальнего действия с «Фиделитас Лекс».
Жиллиман кивает.
— Стало быть, он игнорирует просьбы прекратить огонь, однако стоит мне сказать ему, чтобы катился на хрен, как он тут же выходит на связь. Включайте.

Многие более не увидят света. Некоторые из уничтоженных во время Калтской Бойни кораблей будут продолжать обращаться вокруг истерзанной звезды сто тысяч лет — замерзшие развалины, корабли-склепы безмолвных мертвецов, которые мумифицировались в миг своего последнего крика.