Братья Карамазовы. Часть 4

Эти люди ничего не сделали для судьбы моей, для
воспитания, для образования моего, чтобы сделать меня лучшим, чтобы сделать
меня человеком. Эти люди не накормили и не напоили меня, и в темнице нагого
не посетили, и вот они же сослали меня в каторгу. Я сквитался, я ничего им
теперь не должен и никому не должен во веки веков. Они злы, и я буду зол.
Они жестоки, и я буду жесток”.

Отец, скажи мне: для чего я должен любить тебя? Отец, докажи мне, что я должен любить тебя?” - и если этот отец в силах и в
состоянии будет ответить и доказать ему, - то вот и настоящая нормальная
семья, не на предрассудке лишь мистическом утверждающаяся, а на основаниях
разумных, самоотчетных и строго гуманных.

О дайте, дайте нам всевозможные блага жизни
(именно всевозможные, дешевле не помиримся) и особенно не препятствуйте
нашему нраву ни в чем, и тогда и мы докажем, что можем быть хороши и
прекрасны.

мы непосредственны, мы зло и добро в
удивительнейшем смешении, мы любители просвещения и Шиллера, и в то же время
мы бушуем по трактирам и вырываем у пьянчужек, собутыльников наших, бороденки.

желаю доброму и даровитому юноше всего лучшего, желаю, чтоб его юное прекраснодушие и стремление к народным началам не
обратилось впоследствии, как столь часто оно случается, со стороны
нравственной в мрачный мистицизм, а со стороны гражданской в тупой шовинизм
- два качества, грозящие, может быть, еще большим злом нации, чем даже
раннее растление от ложно понятого и даром добытого европейского
просвещения, каким страдает старший брат его

В том и ужас наш, что такие мрачные дела почти перестали для нас быть
ужасными! Вот чему надо ужасаться, привычке нашей, а не единичному злодеянию
того или другого индивидуума. Где же причины нашего равнодушия, нашего чуть
тепленького отношения к таким делам, к таким знамениям времени, пророчествующим нам незавидную будущность? В цинизме ли нашем, в раннем ли
истощении ума и воображения столь молодого еще нашего общества, но столь
безвременно одряхлевшего? В расшатанных ли до основания нравственных началах
наших, или в том наконец, что этих нравственных начал может быть у нас
совсем даже и не имеется.

И
вот верите ли: лежу, закрыла глаза и думаю: будет или не будет благородно, и не могу решить, и мучаюсь, мучаюсь, и сердце бьется: крикнуть аль не
крикнуть?

Юпитер, ты сердишься, стало быть, ты не прав

скажем прямо: родивший не есть еще отец, а

отец есть - родивший и заслуживший.

Нельзя создать любовь из ничего, из

ничего только бог творит.