Мое последнее слово. Речи подсудимых на судебных процессах 1966 - 1974

«Дурак, — сказал мне тогда милиционер, — сидел бы тихо, жил бы спокойно». Может, он и прав. Он уже не сомневался в том, что я человек, потерявший свободу.

Я вынужден говорить о себе, потому что моя судьба — это судьба моего народа, моя честь — это его честь.

Всю свою сознательную жизнь я хотел быть гражданином, т. е. человеком, который спокойно и гордо выражает свои мысли

чего хотел Христос, подчеркивая прежде всего Его самую главную заповедь: не считать никого своим врагом. Среди тех, кто выдает себя за истинных знатоков жизни, никто не осмелился взять на вооружение эту заповедь.

Согласен с тем, что дружба народов — великое дело, и не только народов СССР. Если только это, конечно, дружба равноправных народов и если она духовно обогащает все народы.

Вот откуда-то, должно быть из Америки, с парашютом нас с Даниэлем сбросили, и мы начали все разить — такие негодяи!

Если есть мысль поистине антисоветская, то это мысль о том, что в столкновении двух идей, социалистической и антисоциалистической, социалистическая непременно потерпит поражение

Но если человек обладает внутренней свободой, то потеря внешней свободы не так уж важна Ибо свобода — это преодоленная необходимость

Но если человек обладает внутренней свободой, то потеря внешней свободы не так уж важна

Но я могу вас заверить, что ни на следствии, ни здесь ни один мой шаг не был продиктован страхом Страх — вообще чувство, недостойное человека