Хроники странствующего кота

Это верно. Сатору принял смерть Хати и смирился с ней. И Хати занял в его душе свое место. Потому-то мы с Хати и не мешаем друг другу, у каждого своя ниша

Он, Суги, из кожи вон лезет, чтобы не потерять лицо и быть достойным Тикако, а Сатору и стараться не надо.
А еще этот ужас, который Сатору пережил в детстве.
У Сатору погибли и папа, и мама, у него отняли обожаемого кота, в итоге он так и не застал его в живых... однако Сатору никого ни в чем не винил и не клял свой злой жребий.
На его месте Суги не преминул бы воспользоваться случаем, изображая страдальца, и извлек бы из трагедии пользу, разжалобив Тикако.
И как только Сатору удается быть таким невозмутимым и естественным? Чем ближе Суги узнавал Сатору, тем хуже становилось у него на душе. Ему никогда не выиграть гонки с Сатору! Суги чувствовал себя ущербным, хотя дом у них всегда был полная чаша, а родители исполняли все его прихоти.
Он должен благодарить судьбу, которая всегда была милостивее к нему, чем к Сатору, но он постоянно брюзжит, изводит родителей из-за пустяков, говорит гадости, временами доводя мать до слез.
(У меня есть все, что нужно в жизни, ну почему я такой мелкий, ничтожный человек? У Сатору все гораздо хуже — почему он добрее и щедрее меня?)

Он знал: если назовет имя своего прежнего кота, то сердце его разорвется от любви и горя.
Даже человек, ничего не знающий о всепоглощающей любви к кошкам, способен понять такое

Моя история скоро подойдет к концу.
Но в этом нет ничего печального.
Когда мы припомним все, что было с нами за время нашего странствия, мы отправимся в новое путешествие.
Вспоминая тех, кто ушел раньше нас. Думая о тех, кто придет вслед за нами.
И может, однажды, когда-нибудь, мы вновь встретим всех, кого так любили, — там, за линией горизонта.

Нет, не совсем так — я думал, что обязан уйти! А если обязан, то лучше удалиться достойно, не дожидаясь, пока вышвырнут вон. Коты — очень гордые существа. Если ты хочешь, чтобы я остался с тобой, так скажи мне об этом — и поскорее!

Скажи мне, Сатору, что там — за этим полем? Наверное, куча всяких чудес? Мы когда-нибудь сможем с тобой снова отправиться странствовать вместе?
Сатору улыбается. Берет меня на руки, чтобы я мог видеть далекий горизонт на уровне его глаз.
О-о-о, мы с тобой действительно видели столько чудесных вещей!

Город, где вырос Сатору.
И поля, где шелестят зеленые колосья.
И грозно ревущее море.
И Фудзи, нависающую темной громадой.
И старомодный, похожий на ящик телевизор, на котором так приятно лежать.
И милую пожилую кошечку Момо.
И дерзкого пса Торамару, полосатого, словно тигр.
И огромный белый паром, набивающий брюхо машинами.
И виляющих хвостом собак в каюте для животных.
И эту вредную кошку-шиншиллу, пожелавшую мне «Good luck!».
Бескрайние просторы Хоккайдо.
Желто-лиловые цветы, буйно растущие на обочине дороги.
Безбрежную равнину колышущегося сусуки, похожую на волнующееся море.
Лошадей, щиплющих траву.
Алые гроздья рябины.
И все оттенки красного — их показал мне Сатору.
Свечи тонких белых берез.
Кладбище, открытое всем ветрам.
Букет разноцветных, как радуга, цветов на могиле.
Белый зад оленя, с рисунком в форме сердечка.
И огромную двойную радугу, вырастающую из земли, словно арка...
Но прежде всего — улыбающиеся лица дорогих нам людей...

Моя история скоро подойдет к концу.
Но в этом нет ничего печального.
Когда мы припомним все, что было с нами за время нашего странствия, мы отправимся в новое путешествие.
Вспоминая тех, кто ушел раньше нас. Думая о тех, кто придет вслед за нами.
И может, однажды, когда-нибудь, мы вновь встретим всех, кого так любили, — там, за линией горизонта.

Без Сатору я не узнал бы, что такое счастье. Даже если Сатору умрет раньше меня, это лучше, чем совсем не встретиться с ним. Я всегда, до конца своих дней буду помнить пять лет рядом с Сатору... И всегда буду носить имя Нана, хотя оно, скажу откровенно, не очень-то подходит для мужественного кота!
Я буду помнить город, где вырос Сатору.
И поля, где шелестят зеленые колосья.
И грозно ревущее море.
И Фудзи, нависающую темной громадой.
И старомодный, похожий на ящик телевизор, на котором так приятно лежать.
И милую пожилую кошечку Момо.
И дерзкого пса Торамару, полосатого, словно тигр.
И огромный белый паром, набивающий брюхо машинами.
И виляющих хвостом собак в каюте для животных.
И эту вредную кошку-шиншиллу, пожелавшую мне «Good luck!».
Бескрайние просторы Хоккайдо.
Желто-лиловые цветы, буйно растущие на обочине дороги.
Безбрежную равнину колышущегося сусуки, похожую на волнующееся море.
Лошадей, щиплющих траву.
Алые гроздья рябины.
И все оттенки красного — их показал мне Сатору.
Свечи тонких белых берез.
Кладбище, открытое всем ветрам.
Букет разноцветных, как радуга, цветов на могиле.
Белый зад оленя с рисунком в форме сердечка.
И огромную двойную радугу, вырастающую из земли, словно арка.
И Коскэ, и Ёсиминэ, и Суги с Тикако... Я буду помнить их всех. Но больше прочих — Норико, которая вырастила Сатору. Благодаря ей пересеклись наши пути.
Я буду помнить всех, кто был рядом с Сатору.
Разве может быть счастье огромней?!

поддавшись вдохновенному безрассудству

Когда мы припомним все, что было с нами за время нашего странствия, мы отправимся в новое путешествие.

Вспоминая тех, кто ушел раньше нас. Думая о тех, кто придет вслед за нами.

Но есть вещи поважнее, чем сытая жизнь в тепле