Вне насилия

контролируем себя, своё настроение, свои желания, свои потребности, так как это всегда безопасно. В контроле, со всеми его подавлениями и противоречиями, со всей его борьбой и конфликтом, заключена величайшая защита; появляется определённое ощущение безопасности. Он также даёт нам уверенность в том, что мы никогда не потерпим неудачу.

любовь и смерть идут вместе. Если ум не знает, как умирать для прошлого, он не знает, что такое любовь. Любовь — не от времени, это не то, что запоминаемо, нельзя запомнить радость и культивировать её; она приходит без приглашения

высочайшей формой дисциплины является отсутствие дисциплины.

оценки, осуждения, сравнения — всё это является движением наблюдающего, движением «я» и «не-я»,

практически на всё в жизни мы смотрим с образом, с

вас всегда есть образ в виде знания, когда вы смотрите на дерево или на свою жену или мужа; у вас уже есть образ того, что она или он собой представляет, образ, сформировавшийся за двадцать, тридцать или сорок лет. Так что один образ смотрит на другой образ, и у них свои отношения; и поэтому подлинных отношений нет.

одна из самых трудных вещей — наблюдать без наблюдающего, без использующего слова, без некой сущности, наполненной знанием, которое есть прошлое, без расстояния между наблюдающим и наблюдаемым предметом.

любое разделение неизбежно порождает конфликт, вы увидите, что это пустая трата энергии и потому вызывает искажение и насилие, и всё прочее, что неизбежно следует за конфликтом.

Наблюдающий — один из многих составляющих нас фрагментов.

всегда есть наблюдающий, который говорит: «Я не должен ревновать». Или этот наблюдающий обосновывает ревность, оправдывая её, не так ли? Существуют наблюдающий и наблюдаемое; и первый рассматривает ревность как нечто отдельное от себя — как то, что он пытается контролировать, от чего пытается избавиться;