Кровь дракона

Стиснув челюсть, я заставил себя подняться на ноги, угрюмо обводя взглядом поля битвы и подводя итоги наших потерь. Очерченные лунным светом силуэты мертвых сосудов подобно черной горе раскинулись посреди зоны боевых действий. Повсюду лежали тела как солдат, так и драконов. Большую часть драконьих тел составляли клоны, но там и тут среди тусклой металлической чешуи поблескивали яркие чешуйки, и ледяной тошнотворный ком образовался у меня в животе.

«Глупые храбрые детеныши, – подумал я, и тут мой взгляд упал на маленького коричневого дракона, съежившегося между двумя большими по размеру клонами. У меня упало сердце. – Рэми». Теперь он больше никогда не расскажет своих историй снова.

Чувство тошноты перешло в злость, вызывающую во мне желание вонзить когти в чье-нибудь лицо и обуглить кожу под ними, пока та не оплавится и не отпадет. Внезапно я пожелал, чтобы клон снова был жив, только чтобы я лично смог убить его. «Ты хотел драться, – безмолвно свирепствовал я. – Ты не хотел больше прятаться. Стоило ли оно того? Хоть что-нибудь из этого стоило?»

– Ты не смог бы защитить их, Кобальт, – голос Мист у меня за спиной прозвучал на удивление ласково. – В конечном итоге «Коготь» все же пришел бы за ними. Рано или поздно, им пришлось бы драться.

– Знаю. – Внезапно ощутив усталость, я опустился вниз, чувствуя себя так, словно сижу на краю бездны в секундах от того, чтобы увидеть, как целый мир обрушится во тьму. Или, быть может, взорвется в извержении драконьего пламени и превратится в пепел. – И это еще не конец, не так ли?

– Нет. – Мист подошла и опустилась рядом со мной, и вместе мы уставились поверх поля боя на побоище, оставленное «Когтем» после себя. На тела, которые они потеряли, и драконов, которых убили. – Боюсь, это только начало.

«О, ну, конечно. Иди и проверь, в порядке ли человек. Обо мне не беспокойся; я просто полежу здесь, стараясь полностью не истечь кровью».

Надо мной пронеслась тень, и в паре метров от меня приземлилась Мист, загораживая мне обзор.

– Это, – заявила она, пристально уставившись вниз на меня сияющими голубыми глазами, – вероятно, была самая глупая вещь, которую я прежде видела, чтобы кто-то делал, дракон или человек. Теперь я понимаю, как ты так долго избегал «Когтя» – дурацкая, безумная удача чистой воды.

Я хмыкнул, но на выходе получился болезненный хриплый кашель.

– Э, на себя посмотри, – сказал я, все еще не решаясь встать с земли. – Если это было настолько безумно, то почему ты сама пришла и помогла нам?

Она хмыкнула.

– Мой наниматель приказал помогать тебе в сегодняшней битве. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы ты или мисс Хилл погибли. – Она с вызовом вскинула подбородок. – Мой приказ состоял в том, чтобы предотвратить это всеми возможными способами.

– Ах. Значит, это был просто приказ.

– Конечно. – Мист закатила глаза, но больше не смотрела на меня. – Я очень серьезно отношусь к своей работе, Кобальт. Тебе не понять.

– Без сомнений.

– Я… я… не знаю, – запинаясь, пробормотал я. – В подобных делах опыта у меня мало, Эмбер. Черт, я провел всю свою жизнь с мыслью, что драконы не могут чувствовать всей этой человеческой бредятины. Что это нечто такое, на что мы не способны. – Я вздохнул, приложив лапу к глазам и сопротивляясь желанию продавить когтем череп. – Не знаю, чего ты от меня хочешь, – прорычал я. – Я бы отдал тебе все, но не знаю, смогу ли… разделить твои чувства. – Подняв голову, я посмотрел на нее. – Одни твои слова, что драконы умеют любить, еще не означают, что я пойму, какая чертовщина подразумевается под подобными чувствами. Желания быть с тобой недостаточно? Принимать тебя как мою Sallith’tahn, дракона, с которой мне предназначено провести всю оставшуюся жизнь, отличается от человеческой идеи любви? Не имею понятия. Черт, возможно, в итоге это и есть любовь. Может… – я пошатнулся, и мне пришлось присесть. – Может, я люблю.

Эмбер сжалась, ее глаза были закрыты.

– Когда будешь уверен, – прошептала она странным хриплым голосом, словно сдерживала слезы, – когда выяснишь это, разыщи меня снова. Но сейчас, пожалуйста, смирись с тем, что я люблю Гаррета и не хочу, чтобы между нами вставало Sallith’tahn. – Открыв глаза, она встретила мой взгляд без колебания и сомнений. – Я хочу, чтобы ты двигался дальше, Райли, – сказала она. – Найди того, кто будет тебя стоить. Кто сможет отдать тебе все свое сердце. Ты заслуживаешь подобного. А я… не могу дать тебе этого. Прости.

Онемев, я отступил назад. Я думал, что меня охватит смертоносная ярость. Думал, что захочу найти конкретного человека, испепелить его в золу и развеять останки по десяткам пустынных гектаров. Думал, что, возможно, всеми словами обругаю Эмбер, солдата и весь этот чертов мир. Но прямо сейчас я не чувствовал ничего. Только пустоту. Как если бы кто-то пробил дыру у меня внутри, и не осталось ничего кроме огромной зияющей ямы.

Эмбер внимательно наблюдала за мной и с трудом сглотнула, когда я продолжил хранить молчание.

Его руки скользнули по моей спине, притягивая меня ближе, и у него вырвался тихий вздох. Я закрыла глаза, позволяя ужасу, напряжению и страху последних нескольких дней испариться. Поцелуи Гаррета были нежными, неторопливыми, хоть и переплетенные страстью и облегчением. Между нами вспыхнул жар, и впервые в жизни сопротивления не возникло. Ни злости, ни отторжения, ни протестующих ворчаний дракона. Ни замешательства, ни сомнения. Только принятие. И нечто настолько мощное, что создавало впечатление, будто все мои внутренности извергнутся потоком пламени, поглощающим меня изнутри.

«Я люблю человека», – подумала я, и такая любовь воспринималась совершенно нормально.

Пожалуйста, скажите мне, что вы заполучили то, что нам было нужно, в номере агента «Когтя». Мне бы не хотелось, чтобы такое шоу оказалось напрасным.
Райли издал отрывистый смешок, словно не смог сдержаться, и замотал головой.
– Кажется, меня свергли с престола. – Когда дракон в ответ вопросительно подняла бровь, он рассмеялся. – Дурящий головы король умер. Да здравствует королева.

Вот что ты сможешь получить, если будешь выполнять точно то, чего хочет «Коготь». На вершине никто не скажет, что тебе делать, больше никогда.
На вершине ты сможешь обрести свободу».

Его больше нет

Поймут, что я умнее и являюсь тем, кто все всегда делал правильно. Если «Коготь» не замечает, на что я способен, я просто заставлю их увидеть