Тепло твоих рук

Море безысходности заливает Марию, она затравленно оглядывается по сторонам, словно пытаясь отыскать в окружающих предметах хоть какой-нибудь выход, но понимает, что её комната — это просто ловушка, в которую она попалась, и теперь ей конец.

— Страх — это маленькие цветы под твоими ногами. Придёт осень и они исчезнут на холодном ветру.

Кротость ненавижу я, потому что где кроткий, там и тот, кто мучает его, как скотину

Кротость ненавижу я, потому что где кроткий, там и тот, кто мучает его, как скотину

Кротость ненавижу я, потому что где кроткий, там и тот, кто мучает его, как скотину

Кротость ненавижу я, потому что где кроткий, там и тот, кто мучает его, как скотину

Кротость ненавижу я, потому что где кроткий, там и тот, кто мучает его, как скотину

Солнце — это не свет, солнце — это боль

боль была такая, словно разорвалось всё небо и из него хлынули вниз потоки её крови

Мария снова вспоминает дядю Андрея, его влажный язык, отупевшие глаза, тяжёлое дыхание, он был ведь будто пьяный, хотя ничего не пил, это проклятие гадости овладело им, превратило его в животное, он тоже хотел только одного: сделать эту ужасную, непостижимую вещь с Марией, с её телом, предназначенным вовсе не для того, хотел пытать её этим садистским, нечеловеческим способом, он хотел её боли и слёз. И дядя Андрей сам получил то, что хотел сделать Марии, его прибили, как бешеного зверя, теперь он никому больше не сможет сделать гадость. Если бы сейчас дядя Андрей валялся здесь, Мария ударила бы его ногой в лицо, она бы била его до тех пор, пока не расквасила бы ему рожу, потому что та дрянь, которую он хотел сделать с ней, не может быть искуплена даже смертью.