Три дочери Льва Толстого

Только «думать надо, больше думать надо»“

Чайная церемония удивляла ее своей неспешностью, движения молодой японки — своей размеренностью и плавностью. Изумленной русской гостье объяснили, что все это полезно для морального развития: «приучает молчать и сосредоточиваться», созерцать.

Хочется в академии прочесть лекцию о Ге. Главная мысль: творчество заражает и живет, если художник горит любовью. А приходится подметать, стелить постели, готовить завтрак, обед, мыть посуду.

искусстве импрессионистов, — пишет М. Ю. Герман, — с особой остротой реализовалось важнейшее качество, отличающее европейское (особенно французское) искусство от русского: поиск и реализация истины, но не морали, что способствует сохранению эстетической функции искусства и оставляет нравственные оценки зрителю, вольному искать в картине или новелле назидательные выводы»

«Для того чтобы человек мог произвести истинный предмет искусства, нужно много условий. Нужно, чтобы человек этот стоял на уровне высшего для своего времени миросозерцания, чтобы он пережил чувство и имел желание и возможность передать его и при этом еще имел талантливость к какому-либо роду искусств»

Но что за картины! Все это безумное, бессмысленное искание чего-нибудь нового, и только два-три пейзажа немного передают природу, а остальные — лубочные, скверные картины: ярко-зеленые деревья, обведенные широким черным контуром, невероятно синее небо и красные крыши. А лица! Это невероятно! Меня это возмущает, смущает, поражает, приводит в недоумение. Я смотрю во все глаза, думаю во все мозги, стараюсь что-нибудь найти, понять, но ничего, ничего. Конец миру пришел

Очень хорошая была статья старика-художника Поленова [904] о германцах, объясняющая их жестокость слишком сильно развитой „государственностью“. Человек — уже не человек, а часть своего государства, для поддержания которого все допускается»

Еще до принятия окончательного решения, 14 июля 1910 года Толстой написал жене о том, что обусловило их семейную драму, и указал: «Главная причина была роковая та, в которой одинаково не виноваты ни я, ни ты, — это наше совершенно противуположное понимание смысла и цели жизни»

— То, что отец делает теперь, это подвиг любви, лучше всех 30 томов его сочинений. Если бы он даже умер, терпя то, что терпит, и делая то, что делает, я бы сказала, что он не мог поступить иначе. — И заплакала.
Я повторила отцу эти слова Тани.
— Умница, Танечка, — сказал он и тоже разрыдался» [656].

Стараюсь делать только то, чего не могу не делать, и не делать того, чего мог бы не делать»