Посох и шляпа

Поверьте, нет ничего более ужасного, чем человек, который собирается оказать миру услугу.

Ринсвинд заколебался и упустил прекрасную возможность промолчать.

– НАДЕЖДЫ НА БУДУЩЕЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, – возразил Смерть.
– А что ж оно тогда нам готовит?
– МЕНЯ.

сутки вступили в ту тихую пору, когда уже слишком поздно для ограбления и еще слишком рано для кражи со взломом.

А возможно, вы ведете взбунтовавшихся товарищей к каюте капитана, барабаните в дверь, он высовывает в щель огромную голову, держа в каждой руке по кинжалу, и тут вы заявляете: «Мы берем судно в свои руки, мразь, и все парни меня поддерживают!», – а он в ответ спрашивает: «Какие-такие парни?» «Гм…» – изрекаете вы, ощутив за своей спиной безбрежную пустоту.

То есть сутки вступили в ту тихую пору, когда уже слишком поздно для ограбления и еще слишком рано для кражи со взломом.

Это была не обычная городская стража, осторожная и добродушно-продажная.

Ринсвинд заколебался и упустил прекрасную возможность промолчать.

Трактирщик сидел под стойкой на мешках с деньгами. На коленях у него лежали два скрещенных мачете, а сам он воспользовался спокойной минуткой, чтобы пропустить стаканчик.

«Восемь сыновей… – думал Лузган. – Значит, он занимался этим восемь раз. По меньшей мере. О боги».