Пейзаж с наводнением

Женам

мореплавателей — над блюдом

с одинокой яичницей.

Авиаторам, воспарявшим к тучам

посредством крылатого фортепьяно.

Фразам, проглоченным в миг ареста.

за которым втроем за ужином

мы сидим поздно вечером, и ты говоришь сонливым,

совершенно моим, но дальностью лет приглушенным

голосом: «Ну и ливень».

«Только пепел знает, что значит сгореть дотла…»

«Никто никогда не знает, что боги готовят смертным
Они способны на всё: и одарить несметным,
и отобрать последнее, точно за неуплату,
оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату.
Многоязыки боги, но с ними не договориться.
Не подступиться к ним, и от них не скрыться:
боги не различают между дурными снами
и нестерпимой явью.
И связываются с нами».

1994–1995

Представь, что чем искренней голос, тем меньше в нем слезы,
любви к чему бы то ни было, страха, страсти.

Публики либо нет, либо не аплодирует.

С тобою быть нужно настороже.
Говоришь, тебе нравится буква «ж»?

Что ж, это красивая буква нашего языка.
Она издали смахивает на жука
и гипнотизирует мужика.

Я мог сказать бы проще, но
во мне, наверно, что-то так испорчено,
что не починишь ни отверткой выборов,
ни грубым кодексом, ни просто выпоров.