РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЕ ВРАГИ

Потери конфедератов значительно выше, чем потери Америки в любой другой войне, включая Войну за независимость, Конечно, можно найти много причин, по которым солдаты идут служить и умирать на войне, которая мало связана с национальными проблемами

258 000 солдат-конфедератов погибли в гражданской войне -каждый третий, служивший в вооруженных силах. От 75 до 85 процентов всех белых мужчин призывного возраста участвовали в войне - необычайно высокий процент для этого, да и любого другого времени. Процент воевавших, служивших в армии и погибших северян гораздо меньше

На противоположном конце спектра находилась предпринятая в австрийской части империи Габсбургов попытка создать многонациональную федерацию, в которой всем национальностям предлагались не только традиционные для империи мир и безопасность, но и гарантированные конституцией равные права и возможности.

Наиболее жестокой и экстремальной стратегией было применение геноцида как средства уничтожения людей, которые угрожали имперской однородности и, следовательно, ее выживанию. До 1918 года только Османская империя использовала это средство против армян.

В 1904-1905 годах на иностранных военных наблюдателей произвел огромное впечатление патриотизм японской пехоты и ее готовность нести страшные потери в атаках. Но Япония с этнической точки зрения была самой однородной нацией на земле. Если континентальные размеры были необходимым условием для великой державы будущего, как могли люди, проживающие в таком государстве, сравниться в патриотизме с японской национальной армией?

Это была большая проблема для всех империй в промежутке между 1850-1950 годами. Каждое конкретное государство пыталось ее решить в зависимости от обстоятельств и опираясь на свои политические институты и ценности. Одним вариантом, наиболее радикальным и амбициозным, было искать какую-то новую надэтническую идентичность - возможно, новую универсальную религию. Этот путь выбрал Советский Союз. Другие империи могли попытаться актуализировать старые универсальные религии: Османская империя - ислам, а Габсбурги - католицизм. Хотя в австрийском варианте raison d'etat и влияние светских, либеральных ценностей оказали существенное воздействие в восемнадцатом и девятнадцатом веках на принципы старого конфессионального государства. Другой возможностью была попытка придать как можно большему числу подданных империи этнически определенную национальную идентичность нации-метрополии. Такова была логика британских усилий по созданию имперской федерации, которая должна была объединить белые колонии в некий вариант Великой Британии. Геополитические реалии и британские политические традиции гарантировали, что Лондон будет проводить эту политику путем компромиссов и убеждений, тогда как в царской России и Венгрии она осуществлялась преимущественно силовыми методами

В утверждении Джеймса Мэйэлла: «Ахиллесовой пятой либеральной империи были... выжидательная позиция и политические ценности, на которых базировался сам либерализм. Другими словами, все, что они могли, это стараться выиграть время»,

демократическое суверенное национальное государство может оправдать свое правление другими народами только доктринами о расовом превосходстве. Конечно, на первом этапе империалистическая держава может доказывать, что она выполняет образовательную миссию для отсталых народов, еще не способных управлять собой самостоятельно. Но этот аргумент не мог поддерживаться бесконечно, особенно если империя серьезно относилась к просвещению подчиненных народов. Дело осложнялась тем, что Британия, Франция и Нидерланды были при этом и ведущими демократиями среди колониальных держав, В двух мировых войнах они определяли свою позицию как защиту демократии, а в 1939-1945 годах еще и как отрицание расизма.

Для империи такие веяния были смертельно опасны. Каждый король и аристократ оказывался перед угрозой народного суверенитета. Но правитель этнически однородного государства имел лучшие шансы пойти на компромиссы с национализмом, удержать трон и сохранить королевство неразделенным. Впрочем, дело было не только в этом. Автократ или даже аристократия могли править этнически разными народами, прикрываясь теми же разговорами о божественном предназначении, наследственном праве или культурном превосходстве, которые вполне работали, когда нужно было подвести законную базу под управление народами одной с ними этнической принадлежности

Наибольшее значение получили националистические доктрины, разработанные в это время немецкими романтиками. Главный акцент они делали на этническую принадлежность и на язык как на основные определяющие элементы идентичности сообщества. Поначалу скорее культурные, чем политические, эти доктрины никогда не были демократическими. Единство, а не конституционная демократия, рассматривалось как неотъемлемая черта нации. Тем не менее этнический национализм по своей сути являлся популистским: истинным носителем аутентичной национальной культуры было крестьянство, сохранившее свои обычаи, фольклорную музыку и диалекты - другими словами, свою национальную индивидуальность. Вкупе с наследием 1789 года эти доктрины поддерживали растущую веру в то, что лояльность государству, определяемому этнически, является для гражданина основой его идентичности и что для максимальной реализации своего потенциала государство должно быть предельно самостоятельным.

Одной из особенностей французской империи было поощрение национализма в районах Европы, подчиненных французским армиям и сборщикам налогов.