Урожденный дворянин. Мерило истины

Внутренне он отдавал себе отчет в том, что не является военнослужащим, защитником Отечества, воином, офицером на самом деле. А попросту притворяется, подчиняясь обстоятельствам, играет по обозначенным правилам. В самом начале службы он даже комплексовал по этому поводу. Но очень быстро сообразил, что не один такой. Почти все из его окружения, за редким исключением, точно так же притворяются и играют, не вкладывая в то, что делают, силы души. Позже он пришел к мысли, что такое положение дел свойственно далеко не только армии. Так везде, во всех сферах. Людям, по большому счету, все равно, чем заниматься, лишь бы эти занятия были удобны и выгодны для них. А за этим стремлением к удобству и выгоде пропадает понимание того, зачем и почему они работают или служат. Так и получается, что во всякой профессии людей случайных, незаинтересованных подавляющее большинство…

А вообще: разве есть на этом свете что-то, чего стоит бояться?
Получается – нет.
Но почему же тогда каждый чего-нибудь да боится? Раньше боялись ведьм и чертей, сейчас – взрывов в метро и неизлечимых, искусственно выведенных вирусов… Как будто это надо кому-то, чтобы у людей непременно были под рукой свежие, незамыленные еще объекты страха. Ведь потеющий в липкой трясучке человек не способен разглядеть ничего важнее своего страха.

как писал классик, «получить виноградной кистью по морде от первого попавшего молодого человека…»

«Обыватель» на своем уровне восприятия может различать лишь некоторые ее связанные между собою признаки: вереницу недостатков, с которыми, как его убеждают масс-медиа, ведется постоянная борьба на государственном уровне. «Обыватель» не выпускает из внимания, что «все у нас вот так вот», но настоящей силы системы не знает. Систему как СИСТЕМУ, мощнейшую и безжалостную, осознают лишь те, кто слит с ней, и те, кто входит с ней в конфликт. Первые мирятся с ней, потому что им так выгодно, вторые пытаются… нет, не противостоять, а защищаться от нее… либо выстроить свое существование так, чтобы минимально с ней соприкасаться. И те, и другие отлично понимают: то, как они вынуждены жить — неправильно и дурно. Главное в том, что каждый здесь убежден: система несокрушима. Она — данность, с которой придется каким бы то ни было образом сосуществовать. Ей не противостоят. Только защищаются. Вот это убеждение и необходимо переломить.

Система вовсе не нерушима, — продолжал Олег. — Более того, система обречена. Она зиждется как раз на стремлении человека к личному благополучию, каковое, к слову, обратно пропорционально стремлению к благополучию общему — ну нельзя возвести добротное здание, присвоив половину строительных материалов… Вовсе не тайна, что нынешняя элита — это те, кто более других преуспел в расхищении тех строительных материалов, предуготованных для возведения нашего общего здания. И эта элита сознательно защищает питающую ее систему, как же иначе? Но слабость этой элиты в том, что она не способна на по-настоящему решительные действия. Не способна на жертвы. В любой схватке всегда побеждает презревший смерть

Одно дело прыгать всю жизнь из профессии в профессию или все усилия свои направить исключительно на то, чтобы взобраться повыше по карьерной лестнице. Другое дело — жить в своем труде так, чтобы все-таки оставить после себя какой-нибудь след… Хотя бы в доброй памяти окружающих…

Людям, по большому счету, все равно, чем заниматься, лишь бы эти занятия были удобны и выгодны для них. А за этим стремлением к удобству и выгоде пропадает понимание того, зачем и почему они работают или служат.

Вы называете себя гражданами великой страны, которой обязательно надобно гордиться, ни разу за всю свою жизнь не подумав совершить деяния, достойного гражданской гордости… Даже и не гражданской… Ни одного поступка, исполненного истинным человеческим достоинством. Вас именуют воинами, защитниками Отечества, а на деле приучают сражаться друг с другом за привилегию помене трудиться и поболе за это иметь…

Вы подобны воронам… Только и можете галдеть и вырывать друг у друга куски. Вы привыкли жить для себя, единственно для себя… — речь Трегрея, вначале скрипуче монотонная, начала набирать силу. — И если сбиваетесь в стаи, то только ради того, чтобы обезопасить себя от тех, кто сильнее. Ради того, чтобы плотнее набить свою утробу и скрыть свои оплошности. И внутри стаи вы так же галдите и рвете куски, топчете слабых… В вас совершенно нет понимания общего. Понимания важности жертвы личным благом ради чего-то важного для всех…

Суть не в том, что сержанты жестоки (а это, бессомненно, так). Суть в том, что ты слаб. И телом, и духом слаб: немощен и труслив. На срочной службе новобранец приготовляется к войне. А воин напросте не может быть слабым. Иначе он не имеет права называться воином…