Меридиан

23 «Гусиные лапки» и «заячьи ушки» — школьные названия для знаков кавычек

Уже в здесь и теперь стихотворения — ведь у стихотворения самого по себе есть только это, единичное, точечное присутствие — уже в этой непосредственности и близи оно позволяет говорить вместе с ним и тому, другому: времени

Стихотворение хочет к своему другому, ему нужно это другое, нужен собеседник. Оно ищет его, оно присуждает себя ему

Стихотворение одиноко. Оно одиноко и в пути. Кто его пишет, тот дан ему с собой

стихотворение утверждает себя на полях самого себя; чтобы удержаться, оно зовёт и забирает себя, назад из своего вот-уже-нет в своё всё-ещё

стихотворение утверждает себя на полях самого себя

стихотворение — стихотворение сегодня — демонстрирует, и я думаю, что это только косвенно связано с — хотя и немаловажными — проблемами выбора слов, с ускорением перепадов лексики или обострением чуткости к эллипсисам — стихотворение демонстрирует, и этого нельзя не заметить, сильную склонность к онемению

Хо‍­чет‍­ся быть го‍­ло‍­вой Ме‍­ду‍­зы,» чтобы... по‍­сред‍­ством ис‍­кус‍­ства пред‍­ста‍­вить на‍­ту‍­раль‍­ное в на‍­ту‍­раль‍­ном виде

Когда Адорно изрек свою (теперь уже до бесконечности зацитированную) формулу «После Освенцима поэзия невозможна», он ведь имел в виду, прежде всего, что она невозможна на его, Адорно, языке – немецком.

я вижу тебя, ты их рвёшь моими

новыми, моими

чьими угодно руками, ты несёшь их

в сноважды-светлоту, в ту, ни плакать

которой, ни её называть никому не пристало.