Колдовской мир

У меня нет дара слагать песни. Недостает мне
и терпения, чтобы следить за тем, как я использую слова.
Я вовсе не красноречив. Но если человеку
случается пережить невероятные события, в нем рано
или поздно пробуждается желание поведать о них —
пусть и нескладно — своим потомкам, дабы те знали,
на что способны были предки, и в этом знании
черпали бы силы для себя

гурки в шлеме, и Саймон сообразил, что нужно сделать то же самое. Теперь их пальцы соприкасались, заключая фигурку кольдера в круг.
— Думай о том, кто перед тобой, с кем ты связан борьбою духа. Оставь все прочие мысли. Сосредоточься на том, кого ты должен достать и согнуть, подчинить своей воле. За этим столом в этот час победим либо мы, либо они! Это Игра Силы!
Саймон так пристально смотрел на фигурку в шлеме, что и не знал, смог ли бы он оторвать взгляд от нее, даже если бы захотел. Наконец-то он понял и другое: его вовлекли в это таинственное действо лишь потому, что он — единственный в Эсткарпе, кто видел этого кольдера с Горма.
Маленькое лицо фигурки в металлическом шлеме стало расти, оно словно оживало, увеличиваясь. И вот Саймон снова смотрит на него — точно так же, как совсем недавно в башне Сиппара.
Вновь, как и тогда, глаза кольдера были закрыты — он всецело занят своим таинственным делом. По мере того как Саймон продолжал пристально смотреть на врага, он чувствовал, что вся неприязнь к кольдерам, вся ненависть, рожденная тем, что он видел в мертвом городе, и тем, что кольдеры творили с пленными, превращая их в одержимых, — все это собралось воедино в его душе. Так человек собирает смертоносное оружие из мелких деталей.
Теперь Саймон был уже не в палатке, за столом с символами, теперь он стоял перед кольдером в башне Сиппара, заставляя его открыть глаза, чтобы встретить его, Саймона Трегарта, взгляд и вступить в жестокую схватку разума и воли.
Глаза кольдера открылись, и Саймон заглянул в черные зрачки, которые внезапно расширились, словно кольдер узнал его и ощутил надвигающуюся угрозу.
Между ними началась борьба духа. Постепенно черты широкого лица кольдера, его шлем и прочие детали одежды исчезли — остались одни глаза. Подобно тому как в Карсе Саймон ощущал поток энергии, исходящий из его руки в руку колдуньи, сейчас он чувствовал, как Сила, сконцентрированная в его мозгу, подпитывается эмоциональной энергией куда более могучей, чем та, которую он мог бы генерировать сам, без посторонней помощи. Поддерживаемый Силой Владычицы, он на какое-то мгновение показался сам себе иглой, готовой сорваться и поразить цель.
Поначалу кольдер выглядел довольно уверенно, но вот он попытался уйти от этой борьбы — глаза в глаза, сила духа на силу духа, — да, видимо, слишком поздно понял, что попал в капкан — и тот захлопнулся! Но кольдер все еще не сдавался и боролся так, будто не мог смириться с поражением.
Саймон остро чувствовал все нарастающее напряжение этой борьбы. Наконец он дал выход переполнявшей его энергии — глаза кольдера потемнели от страха, а еще через мгновение неимоверный ужас пожирал их, словно пламя, пока не испепелил окончательно. Саймон вдруг осознал, что противник превратился в пустую оболочку и сейчас он выполнит любой его приказ точно так же, как беспрекословно повинуются рабы Горма.
И Саймон начал приказывать. Его по-прежнему поддерживала Сила Верховной Владычицы — она внимательно наблюдала за происходящим и была готова в любую

колдуньи попусту не рискуют, они берегут свой Дар. —