Мысли о России. Президент о самом важном

Попытки государства вторгаться в сферу убеждений и взглядов людей – это, безусловно, проявление тоталитаризма. Это для нас абсолютно неприемлемо.

Какой реакции наши партнеры ожидали от нас при том, как разворачивались события на Украине? Мы, конечно, не имели права оставить крымчан и севастопольцев на произвол воинствующих националистов и радикалов, не могли допустить, чтобы был существенно ограничен наш доступ к акватории Черного моря, чтобы на крымскую землю, в Севастополь, овеянный боевой славой русских солдат и матросов, в конце концов, а я думаю, достаточно быстро, пришли бы войска НАТО и был кардинально изменен баланс сил в Причерноморье. То есть практически все, за что Россия боролась начиная с петровских времен, а может быть, и раньше, историки знают лучше, – все это фактически было бы вычеркнуто.
И хочу, чтобы все понимали: наша страна будет и впредь энергично отстаивать права русских, наших соотечественников за рубежом, использовать для этого весь арсенал имеющихся средств: от политических и экономических – до предусмотренных в международном праве гуманитарных операций, права на самооборону».

«Несмотря на нашу беспрецедентную открытость тогда, готовность к сотрудничеству по самым, казалось бы, острым вопросам, несмотря на то что мы рассматривали – и все вы об этом знаете и помните – наших вчерашних противников как близких друзей и почти союзников, поддержка сепаратизма в России „из-за бугра“: и информационная, и политическая, и финансовая, и по линии спецслужб – была абсолютно очевидной и не оставляла сомнений в том, что нас с удовольствием пустили бы по югославскому сценарию распада и расчленения. Со всеми трагическими вытекающими отсюда последствиями для народов России.
Не вышло. Мы не позволили.