Красивый. Плохой. Злой

— Ты, наверное, до сих пор ничего не понял, Поттер, — понизил голос он. — Если понадобится, я ради неё убью миллион.

— Можешь представить себе жизнь, где твой отец — звезда квиддича? — прыснул Драко, поворачиваясь к другу. — Он был бы самовлюблённым засранцем.

— Он твой сын, Малфой, — закатил глаза Забини. — Он в любом случае будет самовлюблённым засранцем.

— Я так тобой горжусь. Вами двумя, вы... — Драко посмотрел на сына, сглотнув. — Клянусь, я на секунду подумал о том, что потерял тебя. Потерял вас обоих.

— Если ты станешь причиной моей смерти, — произнёс Драко размеренно, — то я бы предпочел умереть именно так.

Потому что завтра такой возможности могло и не быть.

Потому что он не принадлежал ей.

— Ты думаешь, что вселяешь в меня страх? — спросила Гермиона размеренно, выгнув бровь.

Она подходила к нему, и было видно, что с каждым шагом, когда дистанция между ними сокращалась, уверенность Симуса в собственной волшебной палочке становилась всё меньше и меньше.

— Но я видела страх, — сказала Гермиона шёпотом, когда встала так близко к палочке, что чувствовала, как та едва-едва чиркала ей по подбородку, потому что руки Финнигана тряслись не то от холода, не то от недостатка храбрости, которая была лишь бравадой. — Я видела чистый ужас. И у него другая улыбка.

— Пока смерть не...

Гермиона прикусила язык от резкого разворота. Драко прижал её к стене лопатками и посмотрел в глаза. Внезапно стал серьёзным.

— Я ей тебя не отдам, Грейнджер, — произнёс Драко, положив ладонь ей на щеку. — Не в этот раз.

— Если ты станешь причиной моей смерти, — произнёс Драко размеренно, — то я бы предпочел умереть именно так.

— Я разрушаю абсолютно всё, к чему прикасаюсь, Гермиона, — сожаление. Усталость. Факт. Больше ничего в связках. — Я не хочу разрушить и тебя.

— Ты нравишься моей тьме, — вдруг сказал Драко таким тоном, что это пронеслось ознобом вдоль её спины. Что-то, от чего становилось не по себе. И он знал об этом. — Она испытывает к тебе какую-то слабость, ведь ты, Грейнджер, — Драко убрал с её лица кудряшки, смотря на ресницы, — свет. Тьма требует боли, и от тебя она захочет этого особенно сильно.