Макс Вебер

претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия.

Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде, к наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих — можно с полным правом сказать, что оно свойственно all sorts and conditions of men[3] всех эпох и

Безудержная алчность в делах наживы ни в коей мере не тождественна капитализму и ещё менее того его «духу». Капитализм может быть идентичным обузданию этого иррационального стремления, во всяком случае, его рациональному регламентированию

преобладание протестантов среди владельцев капитала и предпринимателей, а равно среди высших квалифицированных слоев рабочих, и прежде всего среди высшего технического и коммерческого персонала современных предприятий

почти повсеместно, где капитализм в пору своего

расцвета мог беспрепятственно совершать необходимые ему социальные и профессиональные преобразования;

относительное преобладание протестантов среди владельцев капитала[5], руководителей крупных торгово-промышленных предприятий[6] и квалифицированных рабочих, тот факт, что процент протестантов в этих кругах превышает их процентное отношение к населению в целом, отчасти объясняются историческими причинами[7],

принадлежность к определенному вероисповеданию выступает не как причина экономических явлений, а до известной степени как их следствие.

Выполнение определенных экономических функций предполагает либо обладание капиталом, либо наличие дорогостоящего образования, а большей частью то и другое;

В XVI в. многие богатейшие области империи, наиболее развитые экономически в силу благоприятных естественных условий и близости торговых путей, в частности большинство богатых городов, приняли протестантскую веру;