Дмитрий Коваленин

– Но я-то уже столько лет с тобой сплю! Знаю каждый уголок, каждую клеточку твоего тела. Меня-то чего стесняться?
– Клетки тела полностью, на все сто процентов, обновляются каждый месяц. Мы все время меняемся. Вот, даже прямо сейчас! – и она поднесла близко-близко к моим глазам кисть тонкой руки. – Все, что ты знаешь обо мне – не больше, чем твои же воспоминания!..

Слабость внутри человека гниет, и гниль эта разрастается. Как гангрена.

Обычное имя, каких пруд пруди. Самому иногда забыть охота. Но собственное имя, к сожалению, так просто не забывается. Отчего мы постоянно забываем только чужие имена – даже те, которые должны помнить обязательно?

Раз меня нет для этого мира, то и его не существует для меня.

садился на пол, прислонялся спиной к стене – и размышлял о минусах жизни и плюсах смерти

Бродить по «Норвежскому лесу», не побывав в «Стране Чудес», куда менее увлекательно. Ведь именно здесь он исцеляется от болезни, которой заболел там. Что само по себе в очередной раз пахнет смертью.

Дольше живу – и все выше тени невидимых стен у моей тюрьмы...»

«В одном невинном городишке один мясник невинный жил. Он на невинные котлетки невинных телочек рубил»...

Впрочем, не все ли равно? Здесь ведь как с дыркой от бублика. Скажем ли мы: «внутри нет ничего», или будем утверждать: «есть дырка», – все это сплошные абстракции, и вкус бублика от них не изменится.

Ее кофе был вечно остывшим, пепельницы – неизменно полны окурков. Если что и менялось, то только названия книг.