Николай Бердяев

Меня интересует не столько характеристика среды, сколько характеристика моих реакций на среду.

новизна которой мне представляется преувеличенной, понимает философию как познание человеческого

чуждость мира, далекость всего, мою неслиянность ни с чем

Я человек более драматический, чем лирический, и это должно отпечатлеться на моей автобиографии. Думая

Марсель Пруст, посвятивший все свое творчество проблеме времени, говорит в завершительной своей книге Le temps retrouvé: «J’avais trop expérimenté l’impossibilité d’atteindre dans la réalité ce qui était au fond moi-même»[1].

Черты родового сходства мне представлялись противоречащими достоинству человеческой личности

Киеве всегда чувствовалось общение с Западной Европой

Нужно отличать «я» с его эгоистичностью от личности. «Я» есть первичная данность, и оно может сделаться ненавистным, как говорил Паскаль. «Личность» же есть качественное достижение. В моем «я» есть многое не от меня. В этом сложность и запутанность моей судьбы

творчества и жалостью к людям. Нужно отличать «я» с его эгоистичностью от личности. «Я» есть первичная данность, и оно может сделаться ненавистным, как говорил Паскаль. «Личность» же есть качественное достижение. В моем «я» есть многое

Это чувство чуждости, иногда причинявшее мне настоящее страдание, вызывало во мне всякое собрание людей, всякое событие жизни. Во мне самом мне многое чуждо. Я, в сущности, отсутствовал даже тогда, когда бывал активен в жизни.