Майкл Игнатьев

В книге «Человек ли это?» Примо Леви рассказывает о том, как его интервьюировал доктор Гельмут фон Паннвиц, глава химической лаборатории Освенцима[3]. Получение места в лаборатории было для заключенного вопросом жизни и смерти: если бы Леви смог убедить Паннвица в том, что он компетентный химик, это избавило бы его от газовой камеры. Пока узник в своей полосатой лагерной робе стоял напротив письменного стола, Паннвиц пристально изучал его. Позже Леви вспоминал: «Дело в том, что посмотрел он на меня не таким взглядом, каким человек смотрит на человека, и, если бы я мог до конца разобраться в природе этого взгляда, словно направленного через стеклянную стенку аквариума на существо из другой среды обитания, я бы разобрался и в причинах великого безумия Третьего рейха». Ученый, воспитанный в традициях европейской рациональности, превратил встречу двух человеческих существ в контакт между представителями двух разных видов.

определение прогресса, которое предложил Ричард Рорти: по его мнению, прогресс есть «утверждение способности воспринимать все большее число различий между отдельными людьми в качестве морально ничтожных факторов»[4].

Из опыта прошлого нам известно о том, что когда люди обладают подлежащими защите правами — когда их человеческая субъектность защищается и поощряется, — их сложнее оскорблять и угнетать. Именно на этом основании мы рассматриваем распространение правозащитного инструментария как прогресс, несмотря даже на то, что между самим наличием этих инструментов и их применением отдельными государствами сохраняется глубокая пропасть.