Александра Ярославцева

Статуя не строится с основания — она вытесывается из цельного куска мрамора, — и я часто задаюсь вопросом, не формируют ли нас качества, которых нам недостает, словно мы все окружены пустотами, которые раньше занимал мрамор

ужин будет не из приятных, и после него вы оба будете чувствовать себя ужасно — он совсем не принесет то чувство завершенности, на которое вы оба рассчитывали, — но если в этом и есть что-то хорошее (правда, вы в этом не уверены), так это убежденность в том, что ваши отношения, чем бы они ни были, имели вес. Они оставили свой след. Вы можете перестать бояться, что в жизни другого человека они были лишь краткой вспышкой, сноской в конце страницы. То, что произошло, было важным. Вы ранили кого-то, а кто-то ранил вас.

Я немножко влюбился, так по-глупому, когда создаешь в голове полностью вымышленную версию человека, смотришь на нее и влюбляешься.

сядешь рядом со мной и положишь голову мне на плечо. Ничего не будет сказано. Ничего не нужно будет говорить.

Землетрясения, торнадо, ураганы — мне нравятся любые ситуации, где все внезапно меняется и прежние правила перестают работать. Люблю хорошую чрезвычайную ситуацию.

Вы были твердо намерены быть в депрессии до конца времен, но, как оказалось, работу нужно работать, еду — есть, дела — делать, а фильмы — смотреть. Вы хотели пребывать в состоянии развалины постоянно, ваша скорбь — это памятник, незаживающая рана на теле земли, но, честно говоря, у кого есть на это время?

Есть старое клише о том, что женщины расстаются с мужчинами, потому что думали, что те будут делать это, а они это не делают, а мужчины расстаются с женщинами, потому что думали, что те никогда не будут делать это, а они это делают, но есть ли клише о том, почему мужчины и женщины остаются вместе?

Почему-то мне всегда казалось, что я особенная и была послана в мир, чтобы cделать что-то важное и великое, но чем дольше я жила, тем яснее становилось, что не-а, я вроде как обычный человек, такой же, как и все.

У него в арсенале был один очень крутой фокус, который он любил показывать на вечеринках: он мог за целый час ни разу не вспомнить о парализующей правде, заключающейся в том, что жизнь конечна и никогда не повторится вновь.

Зачем мне вам врать? Зачем мне хотеть причинить вам боль? В этот раз не будет никаких змей. В этот раз все будет чудесно