Уилльям Риттер

Я давно перестал беспокоиться, как выгляжу в глазах других людей, Эбигейл Рук. И тоже советую сделать и вам. По моему опыту, они обычно неправы.

Что за детектив не смотрит в корзину? Мужчины в моих приключенческих журналах всегда находили важные улики в корзине.

Она высморкалась в носовой платок и всхлипнула. Я же держалась молодцом, заставляя страх, жалость и ужас осесть где-то в моем желудк

Мой отец был очень уважаем в определенных научных кругах, и эта известность держала его вдали от нас в вечных командировках. Конечно, со мной была мама, но её самые смелые амбиции включали в себя зонтики от солнца и бутерброды с огурцами. Большинство маленьких девочек, вероятно, предпочли бы играть в дочки-матери, чем интересоваться работой своего отца. Но у них не было бесстрашного Дэниела Рука в качестве отца. «Работа» для него означала поездки в экзотические страны в компании других таких же одетых в хаки искателей приключений. Сколько раз я умоляла его показать мне настоящие раскопки, но все напрасно. В то время, как он исследовал потерянные цивилизации и раскапывал кости чудовищных животных, я исследовала сад и полола сорняки за вознаграждение в два пенса.

Не то что бы я не верила в приведения; я верила в них примерно так же, как в гигантских кальмаров или в счастливую монетку, или в Бельгию. Все перечисленное, скорее всего, существовало, но меня это как-то не волновало по-настоящему.

— Значит, она всего лишь чокнутая?

Джекаби задумался, и когда он заговорил, его ответ был тих и серьезен.

— Хатун видит мир не так, как вижу его я или вы, а куда более пугающим, полным большим количеством ужасных опасностей. И все же она предпочитает быть героем, в котором нуждается мир. Она спасла этот город и его людей от бесчисленных монстров бесчисленное количество раз. Тот факт, что сражения обычно происходят в ее голове, не умоляет её храбрости. Ведь это всегда самые трудные сражения.

С монстрами все просто, мисс Рук. Они монстры. Но чудовище в костюме? В принципе, это просто злой человек, негодяй, а злой человек куда опаснее.

он рассеяно грыз завиток коричневого сахара и не подавал ни единого признака, что слышал меня. Испытывая неловкость, я села в кресле напротив и отпила из чашки, находя утешение в такой простой привычке, в то время как он пролистывал страницы, оставляя то тут, то там клочки бумаги в качестве самодельных закладок.

я наблюдала, как он одевается несколько раз, — добавила она, ностальгически улыбаясь, — неплохая фигура. Думаю, это будет честно.
Я почувствовала, как горят мои щеки.
— Скорее смело, — ответила я.
— Свободный дух, Эбигейл, — рассмеялась она. — Во всем виновата утрата тела.

В карманах позвякивала горстка монет, оставшихся после работы за границей. Я понимала, что здесь смогу купить на них разве что жалость, да и то если удастся сторговаться.