Сергей Антонов

нет никакой разницы между искусством при фашизме и коммунизме. Позвольте мне процитировать доктора Розенберга, министра культуры [13] гитлеровской Германии: «Художник должен развиваться свободно, без давления извне. Однако мы требуем одного: признания наших убеждений». А вот цитата из речи Ленина: «Каждый художник имеет право творить свободно, но мы, коммунисты, должны направлять его творчество»

лучший герой, которого создает великий художник, — это его читатель.

У нас тут другая идеология, простая, как палка-копалка, как бронзовый топор: побеждает сильнейший. Вот и вся идеология, Петр Алексеич.

Мы не деградируем. Мы просто это… Назад, к природе. К истокам.

Чтобы создать прекрасную новую жизнь, нужно быть светлым и безгрешным, как Бог. Человек же темен и гре­шен. Он думает о власти и о выгоде. Поэтому он умеет по­рождать только монстров. Уж мне, монстру, ты можешь по­верить, – грустно усмехнулся великан.

1879 году офицер императорской гвардии Карл Ландсберг убил известного петербургского ростовщика Власова, своего заимодавца и друга. Офицер был обеспокоен тем, что ростовщик собирался расстроить его предстоявшую свадьбу, раскрыв плачевное финансовое положение жениха. Перерезав бритвой горло ростовщику, а затем убив и его служанку, Ландсберг обнаружил, что Власов только что написал письмо, в котором в качестве свадебного подарка преподносил ему прощение всех его долгов

обосновать допустимость рыночных сделок с моральной точки зрения, используя такие качества, как личная «благонадежность», непричастность к правонарушениям и примерное поведение.

сведения о ежемесячных процентах, реально взимавшихся российскими заимодавцами146. Они находились в диапазоне от 5 до 12%, причем нормой была ставка 10% (то есть она чаще всего взималась, будучи в то же время средней и медианной величиной).

В России так называемые законные проценты составляли 6% при некоторых исключениях в отношении коммерческих долгов, по которым мог взиматься дополнительный сбор в размере до 8%

Отчасти проблема состояла в том, что в соответствии с правилами рассмотрения доказательств, действовавшими до судебной реформы 1864 года, для обвинительного приговора требовались документальные подтверждения, личное признание или показания не менее двух свидетелей. Однако поскольку Третье отделение не являлось судебной инстанцией, то формально оно не подчинялось этим правилам и было вправе принимать во внимание косвенные свидетельства и руководствоваться «нравственным убеждением».

Далее Дубенский делал вывод о том, что

суд присяжных, который заменяет у нас 3‐е Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии