Василий Яновский

Будущий писатель родился в семье служащего. В 1917 потерял мать, после революции семья испытала все ужасы разрухи, нищеты, унижений, страха, отчаяния. В 1922 отец Яновского вместе с сыном и двумя дочерьми нелегально перешел польскую границу. В Польше Яновский провел 4 года, поступил на математический факультет Варшавского университета, однако образования не завершил. С 18 лет начал писать прозу. В 1926 уехал в Париж, где продолжил занятия литературой. Параллельно поступил на медицинский факультет Сорбонны, который фактически окончил лишь в 1937, получив степень доктора медицины. Поначалу много сил уходило на заработки (поденная работа в красильной мастерской), что давало средства к существованию. В Париже Яновский сблизился с русскими поэтами-монпарнасцами (В. Дряхловым, В. Мамченко, Б. Поплавским), подружился с Ю. Фельзеном, стал появляться на литературно-художественных вечерах, организуемых эмигрантами. Вскоре познакомился и с писателями старшего поколения — Д. Мережковским и 3. Гиппиус, став бывать на их «воскресениях», с Буниным, Б. Зайцевым, В. Ходасевичем, Г. Ивановым и др., хотя ни от одного из них не получил ни помощи, ни поддержки, а потому вынес из общения с ними чувство обиды и ожесточения. Впоследствии Яновский прямо утверждал, что ни один из представителей «старшего поколения» эмигрантов не причастен к достижениям эмигрантской литературы, обвиняя их в эпигонстве (по отношению к русской классике), эстетическом и стилевом консерватизме, духовной пустоте и безжизненности. Все надежды русской литературы в изгнании, по убеждению Яновского, были заключены в творческих исканиях именно «младшего поколения» прозаиков и поэтов, вынужденных в трудных условиях обращаться к творческому поиску, синтезируя западноевропейские и русские традиции. В конце 20-х — 30-х гг. Яновский — участник «Союза молодых поэтов и писателей», лит. собраний «Зеленая лампа», затем — лит. объединения «Круг», организованного И. Фондаминским, участник евразийского движения. В 1930-34 он становится постоянным автором периодического альманаха «Числа», сборников «Союза молодых поэтов и писателей», где публикует свои ранние рассказы, проникнутые настроениями отчаяния и нигилизма, сотрудничает с крупнейшей газетой русского зарубежья «Последние новости». В конце 30-х гг. он ведет критический отдел журнала «Иллюстрированная Россия», постоянно печатается в «Русских записках» и «Современных записках». Открытие Яновского как писателя произошло после того, как он при помощи М. Осоргина опубликовал в только что созданном им парижско-берлинском издательстве «Новые писатели» свое первое крупное произведение «Колесо» (1930), уже несколько лет как написанное. Построенный на автобиографическом (психологическом и бытовом) материале, «роман воспитания» не только рисовал судьбы детей «страшных лет России» в первые годы советской власти, но и поднимал философские и историософские проблемы. Роман был одобрительно встречен эмигрантской критикой, отмечавшей его трагический колорит, правдивое отображение хаоса и одичания в Красной России, гуманизм героя, сохраненный вопреки царящим жестокости и равнодушию. В стиле писателя критика усматривала следы горьковского влияния, в частности, соединение выспренной рассудочности и эпатирующей жестокости. Зато следующий роман «Мир» (Берлин, 1931), посвященный изображению русской эмиграции и ее нравов был единодушно осужден. Жизнь русских за рубежом была показана, по выражению одного из рецензентов Н. Оцупа, как бы с «черной лестницы», человек представал как «существо не чистоплотное и мелко несчастное», «гадко и цинично» предающееся своим порокам, ведущее «подленькое существование», бытие эмигрантов рисовалось «зловонной ямой». После публикации «Мира» всем стало ясно, что Яновский, будучи представителем того же лит. поколения, что и В. Набоков, Г. Газданов, Н. Берберова, Ю. Фельзен, глубоко отличается от них, и как казалось многим, в худшую сторону. Непониманием и замысла, и его воплощения объясняется холодный прием, который встретила у читателей и критики третья большая вещь Яновского — повесть «Любовь вторая» (1935), где автор пытался найти выход из замкнутого круга трагических коллизий и богоборческих дискуссий в религиозном экстазе и преображении, в несколько искусственном, но действенном просветлении духовной жизни. Еще в большей степени религиозно-философская проблематика получила развитие и художественное воплощение в романе «Портативное бессмертие» (1938-39). Оба эти произведения, особенно второе, интересны не только художественными, но и концептуально-философскими особенностями. Так, в «Портативном бессмертии» ощутимо влияние философии Н. Федорова и Вл. Соловьева, Н. Бердяева и Г. Федотова, антропософии Р. Штейнера и интуитивизма А. Бергсона, идей И. Бунакова-Фондаминского о жертвенном ордене интеллигенции и практике духовного делания, идеологии экуменического движения. После оккупации немцами Парижа в 1940 (Яновский был непримирим к фашизму и любому национализму, считая, что «нац. идея» противоречит христианству и самим метафизическим основам мира) писатель вместе с женой и дочерью перебрался на территорию свободной зоны, в Монпелье, на юг Франции, затем в Касабланку (Марокко), откуда отплыл в США (июнь 1942). Поселившись в Нью-Йорке, он в 1947 получил американское гражданство и работал врачом-анестезиологом в городских больницах. Творческая активность его в новой эмиграции возросла — хотя Яновский недолюбливал Америку, считая ее грубым имперским государством, как и Союз, страдающим материализмом и бездуховностью. Своей духовной родиной, давшей ему и всем русским подлинную свободу — политическую и творческую — он продолжал считать Францию. Совместно с Е. Извольской и А. Лурье организует экуменическое общество «Третий час», издающее одноименный журнал на трех языках; сотрудничает с эмигрантскими изданиями «Новый журнал», «Новоселье», «Опыты». Помимо новых рассказов и эссе публикует повесть «Челюсть эмигранта» (1957), а также роман «Заложник» (1960-61). Все эти произведения сочетают в себе динамичный, почти авантюрный сюжет с элементами фантастики и гротеска, поток сознания, размывающий грань между сном и явью, — с многозначной системой символики, напряженные религиозно-философские и мистические искания с сюрреалистической образностью. С кон. 60-х гг. Яновский, по примеру Набокова, становится американским писателем: он публикует в Нью-Йорке англоязычные версии своих написанных по-русски романов. Это «No man's time» (1967; «По ту сторону времени»), «Of light and sounding brass» (1972; «Кимвал бряцающий»), «The great transfer» (1974; «Великое переселение»), «Ересь нашего времени» (1996), а также философско-эссеистские книги, обобщающие врачебный и естественно-научный опыт: «The dark fields of Venus: From a doctor's logbook» (1973, «Темные поля Венеры: Из записок врача») и «Medicine, science and life» (1978, «Медицина, наука и жизнь»). Единственное из поздних произведений Яновского оказалось востребованным современным российским обществом — беллетризованные мемуары «Поля Елисейские: Книга памяти» (Нью Йорк, 1983). Написанные в свободной ассоциативной манере, эти воспоминания гораздо в большей степени являются художественным, нежели хроникальными. Как мемуары этот текст демонстрирует всю зыбкость границ объективного и субъективного, сознания и бессознательного в человеческой памяти, мировоззрении, нравственности, творчестве, поведении, образе жизни и раскрывает очень тонкие, трудно анализируемые нюансы в жизни русской эмиграции как изменчивого и противоречивого феномена культуры.